Вестники времен - Страница 119

119

Когда перекинули сходни и архиепископа со свитой отвели на пристань, довольно бесцеремонно подталкивая тупыми концами коротких копий, сэр Мишель, протолкавшийся к Годфри, успел шепнуть ему несколько слов:

— Милорд, что будем делать? У нас одна надежда — принц Джон.

— Джон далеко, — проговорил в ответ граф Клиффорд. — До Лондона шесть лиг, если кому-то из вас удастся выбраться — отправляйтесь прямо к нему. Джон получил письма Ричарда и должен знать о моем прибытии…

— Эй, вы! — прикрикнул на сэра Мишеля и архиепископа один из стражей. — Помолчите! Разговаривать не велено!

Пока процессия из пленных аквитанцев и плотно окружившей их стражи двигалась по направлению к огромному корабельному сараю, стоявшему возле дороги, ведущей в город, Годфри молча стаскивал с пальца епископское кольцо, полученное еще при короле Генрихе из рук папского легата. За десять лет перстень так усиделся на пальце, что усилий пришлось приложить множество. Когда, наконец, Годфри стянул кольцо с гербом Йоркского епископата на печатке, оно незаметно переместилось в ладонь сэра Мишеля. Архиепископ молча дал понять, что, если повезет и хоть один человек из свиты доберется до Тауэра, церковный герб может послужить пропуском к принцу.

Гунтер, продолжавший осматриваться, прояснил для себя два немаловажных обстоятельства — во-первых, англичане догадались перенести с тонущей «Иоленты» на борт галеры все вещи, включая тючки сэра Мишеля, наверняка полагая, что среди них может оказаться нечто важное, и во-вторых, нашелся автомат. «Шмайссер» сейчас тащил, держа за дуло, рыжебородый охранник со знаком десятника на красной тунике. Вот только как бы отобрать у него столь драгоценное в двенадцатом веке оружие? Судя по всему, англосаксы совершенно не просекли, какая вещь им досталась и от чего погибли несколько человек во время боя на «Иоленте».

Возле сарая Годфри и его сопровождение поджидали несколько всадников. Как понял Гунтер, это был какой-то важный хмырь вместе с охраной, явившийся поглядеть на плененного архиепископа. Любопытно, что поодаль на гнедой лошади восседала дама в исключительно роскошных одеяниях. Однако саму даму никак нельзя было поименовать «прекрасной» — даже издалека было видно, что она невысокая, толстая и с отталкивающе-неприятной физиономией.

Только важный господин собрался открыть рот, как Годфри шагнул к нему, не обращая внимания на бдительно забеспокоившуюся охрану, и, ядовито улыбнувшись, сказал:

— Как я полагаю, сэр Роджер, барон Крэндон? Я жду объяснений. Вы наверняка знаете, кто я.

Всадник усмехнулся и осторожно вымолвил:

— Все объяснения будут представлены позже, сударь. Я лишь уполномочен канцлером Англии задержать человека, именующего себя Годфри, графом Клиффордом по обвинению в самозванстве и присвоении чужого титула. Титула, смею заметить, почти королевского…

— Просмотрите мои документы, — сказал Годфри, кивая в сторону стоявшего неподалеку Уисбрича. — Если вы не сможете узнать королевскую печать и подпись его величества короля, то это наверняка сумеет сделать господин де Лоншан. Как я погляжу, даже сестра канцлера здесь присутствует…

Годфри вызывающе посмотрел на толстушку, восседавшую на лошади с царственным видом, и зло улыбнулся. Дама промолчала и отвела взгляд. Констебль в это время обратился к Уисбричу:

— Сэр, этот дворянин передавал вам какие-нибудь бумаги, скрепленные государственной печатью и подписью короля?

Уисбрич с наигранным изумлением поднял брови и решительно покачал головой:

— Нет, сэр! При нем не оказалось никаких документов, тем более столь важных.

Годфри медленно развернулся к таможеннику, некоторое время пожирал его взглядом, а после выдавил:

— Merde! Немедленно верните рескрипты, негодяй!

— О чем вы? — глаза Уисбрича прямо-таки светились невинностью и чистотой. — Сударь, вы, наверное, ошибаетесь.

Стоявшие позади неудачливого архиепископа аквитанцы возмущенно зашумели, а де Морлен выступил вперед и громко сказал:

— Мы все можем свидетельствовать, сударь, что находящийся здесь граф Клиффорд действительно является архиепископом Кентербери и всей Англии, а также королевским наместником. Все необходимые рескрипты короля и булла святого папы Климента должны находиться либо у графа, либо у людей, которые их насильно изъяли! Вы обвиняли нас в измене, констебль? Так вот, творимое вами сейчас и есть самая настоящая измена королю, а что хуже — святой Матери-Церкви и римскому престолу! Хотите заработать отлучение?

— Да-а? — подняла брови домиком дама, подъезжая поближе. — Очень интересно… Конечно, пойти против воли папы Климента или короля мы не смеем. И будь представлены надлежащие бумаги, констебль города и государственный канцлер приняли бы наместника и архиепископа с полагающимся этикетом. А пока мы склонны считать графа Клиффорда самозванцем, а вас всех, любезные — соучастниками измены и присвоения титула. Так что сейчас вы отправитесь в Дуврский замок, где и будете ждать возвращения его величества. Ричард, безусловно, разберется во всем.

«Возвращение Ричарда! — охнул про себя Гунтер. — Крестовый поход кончится в 1192, потом Ричарда посадит в тюрьму Леопольд Австрийский, кажется, года на два… А если учитывать, что здесь ход истории уже начал отличаться от обычного, не исключено, что Ричарда вообще убьют. До скончания жизни прикажете сидеть в замке? Хотя этому Лоншану свидетели будут не нужны и нас, скорее всего, просто прирежут!»

119