Вестники времен - Страница 53

Жизнь в замке кипела. Из кузницы сквозь щели в дверях просачивался сизый дым и слышен был перезвон молотков, возле колодца толпились женщины с кожаными ведрами, повсюду расхаживали куры, бегали дворовые собаки вместе с румяными грязными детишками в холщовых рубашонках, мычали коровы, блеяли овцы — деревня деревней… Все необходимое для нормального существования обитателей замка было заключено в его стенах и жило слаженной, непрерывной жизнью, как организм человека. Гунтер мог только восхищаться. Вот оно — натуральное хозяйство в расцвете, прямо как в учебнике истории. Правда, там еще говорилось что-то о грубых и заносчивых феодалах и забитых ими крестьянах.

Отец Колумбан бодро направился к башне, приветливо здороваясь едва ли не с каждой курицей, сопровождаемый мрачным сэром Мишелем и Гунтером, который вертел головой во все стороны и даже пару раз споткнулся, вызвав хихиканье каких-то девиц, неотступно следовавших за ними на почетном расстоянии. Хоть и старались они щебетать между собой вполголоса, Гунтер все таки уловил неоднократно промелькнувшее в их болтовне имя сэра Мишеля. «Подружки детства, скорее всего, — решил он и, усмехнувшись, добавил: — И юности… Весело ему тут жилось!»

Они вошли в небольшую пристройку через низкую полукруглую дверь, миновали темный узкий коридор, в котором пахло сушеными травами, сеном и свежевыделанной кожей, и оказались в широком круглом зале внутри башни. Гунтер поднял голову, оглядел сильно закопченный деревянный потолок, державшийся на косых балках, покрытых бугристым налетом сажи. Под самыми досками в камне были проделаны круглые отверстия — отдушины, выходящие в целях обороны только во двор, сквозь них пробивались полосы солнечных лучей, в которых густо клубилась пыль.

Чей-то влажный холодный нос коснулся ладони германца, и он увидел несколько мохнатых поджарых гончих, крутящихся у ног сэра Мишеля и с восторгом заглядывающих ему в лицо. Собаки явно были несказанно рады встречи с ним, да и сам сэр Мишель немного повеселел оттого, что первым делом встретился со своими старыми верными друзьями, которые не забыли его и, вопреки остальным домочадцам, довольны, что он вернулся.

Земляной пол зала был посыпан сеном, наполнявшим воздух терпким запахом, кроме того ощущался легкий дух то ли сырости, то ли псины. Впереди виднелся огромный очаг, напоминавший камин, который был в поместье Райхерт, разве что был он намного больше и попроще да похуже устроен — в зале изрядно попахивало дымом, но это лишь добавляло колорита.

Через весь зал тянулся длинный широкий стол в виде буквы «т». Часть стола, расположенная поперек зала, была покрыта протершейся на углах красной скатертью, остальная — некогда остругана, а потом за многие годы гладко отполирована локтями. По обе стороны стола тянулись деревянные скамьи, застеленные звериными шкурами. Перед главным столом, стоящим на небольшом помосте стояли два дубовых резных кресла, предназначавшихся для хозяина и хозяйки, — узкие с высокими спинками, без подлокотников и крепкие стулья для прочих членов хозяйской семьи, также покрытые шкурами.

Стены были увешаны выцветшими гобеленами, изображение на них было почти неразличимо из-за старости полотнищ и зеленовато-бурых пятен, образовавшихся от сырости, но кое-где угадывались рисунки, имевшими несомненно религиозные сюжеты, казавшиеся по-детски нелепыми. На многочисленных крючьях, вбитых в камни прямо через ветхую ткань, висело разнообразное оружие: мечи, многие из которых были очень старыми, со сбитыми лезвиями и сточенными оконечьями, несколько продранных ржавых кольчуг, сохранявшихся как память о предках, множество сарацинского оружия, видимо, привезенного господином бароном из Святой Земли; щиты разнообразной формы и рисунков, помятые, погнутые, одним словом, заслуженные, особенно выделялись три больших каплевидных щита с красно-белыми крестами, оставшиеся еще со времен Вильгельма Завоевателя.

Гунтер так увлекся изучением зала, что не заметил, как на лестнице, ведущей вдоль стены на второй этаж, показался высокий широкоплечий человек в кожаной проклепанной безрукавке, надетой поверх полотняной рубахи, крашеной луковым отваром, потертых кожаных штанах, таких же, как у сэра Мишеля, и высоких сапогах до колен. Собаки с лаем кинулись к нему, покружились у ног, затем кубарем скатились с лестницы и завертелись возле сэра Мишеля, будто говоря: «Смотри, кто пришел!»

Спустившись на несколько ступенек и увидев ожидавшую у широких скамеек троицу, он остановился и упер кулаки в широкий пояс, туго охватывающий его могучий торс.

— Ну? — коротко обронил он, глядя из-под черных бровей на сэра Мишеля

— Явился… — снова заговорил барон Александр и медленно потер тыльной стороной ладони темную густую бороду. — Учти, денег не дам. Эй, а где ты потерял меч?

От удивления при виде нежданно-негаданно заявившегося сыночка барон забыл поздороваться со святым отцом и не заметил скромно стоявшего позади всех Гунтера.

«Да-а, плохо дело, — тоскливо подумал германец, с уважением оглядывая внушительную фигуру хозяина замка — он был не только сильным и высокорослым, а просто большим, — встречаются люди, которые выглядят гораздо более крупными, нежели все прочие. — Сейчас он возьмет да вышвырнет Мишеля без лишних разговоров, и меня в придачу…»

Наконец, отец Колумбан решил вмешаться, как и обещал, прошел к лестнице и, приняв запоздалые приветствия, тихо проговорил:

— Сын мой, позволь мне перемолвиться с тобой парой слов наедине.